В сущности, чего не хватает молодой матери? Первые месяцы — тишины и личного пространства: сложно чувствовать себя человеком, когда твоя грудь тебе не принадлежит, а для пятиминутного похода в душ с трудом выкраиваешь время. Но на втором году жизни малыша всё меняется. Твои руки свободны, но мысли все так же заняты ребёнком. День сурка утомляет настолько, что хочется сменить привычные декорации и побыть не мамой, а просто любимой женщиной, со своими интересами и впечатлениями. И моего ежедневного правила «Съешь шоколадку сама» для этого недостаточно.
Вот почему, представив романтический день в отеле, я приободрилась. «Ничего, сын уже засыпал пару раз без груди, — успокаивали мы с мужем друг друга, — ну а дедушку и бабушку карапуз просто обожает». Да и свёкр обижался: «Чего ребёнка не даёшь, не доверяешь, что ли? Своих вырастили — и с этим справимся!»
Сына собирали как в поход. Контейнер с кроличьими котлетками и брокколи, 2 вида печенья, 3 компота, фруктовое пюре, творожок и кефир, жидкая каша и бутылочка (а вдруг грудь попросит!) — так, это в сумку-холодильник. Игрушки для любимого внука в изобилии, но все же его любимая машинка и книжка про Мойдодыра не помешает. А ещё большая пачка памперсов, 2 слюнявчика, 5 пар трусов (вдруг надумают к горшку приучать?), 2 комплекта сменной одежды, термобельё, гель для мытья, Бепантен, влажные салфетки, бальзам для губ, кольд-крем, страховой полис и свидетельство о рождении, коляска-трость… Ладно, по сравнению с летней поездкой в Крым сумка не такая уж большая. В багажник поместилась, хоть и с трудом. Поехали!
К бабе с дедом Илья и правда побежал с улыбкой до ушей. Мы помахали малышу и уехали, чтобы первые три часа наслаждаться свободой.
А потом нас внезапно накрыло чувство пустоты. Спамить в Вотсапп нетактично, поэтому я молча тосковала, представляя, как некормленый сын в полном памперсе бегает за дворовой кошкой (надо ли потом дать ребёнку противоглистное? а кошке — успокоительное). Рафаэлки не лезли в горло даже в компании шампанского.
Тишину нарушил муж:
— Вот представляешь, бегает Илюша, ищет нас и зовёт так жалобно: «Папа, папа!»
— А почему не «мама»?
— Может, и «мама» тоже, — соглашался он.
Чтобы развеять тоску, решили идти в кино. Очередь в кассе уже приближалась, когда раздался звонок.
— Ничем не можем отвлечь! — жаловались в трубку. — Не ест, плачет и плачет, никак не уснёт. А в душевой вообще испугался и истерику устроил. И в кого он такой…
Через полчаса были на месте. Сперва решили подождать: вдруг Илью удастся успокоить и без нас? В конце концов, его же не бросают одного в комнате.
Но, едва мы переступили порог, на втором этаже протяжный плач сменился вскриком: «Мама!» — и наверху лестницы появилась растрепанная голова. А за ним усталая бабушка: «Нет, удержать его решительно невозможно!».
Раньше я думала, что сыну от меня нужна только грудь. Но он, приложившись, тут же оторвался и просто крепко, до синяков, вцепился в меня, всхлипывая. Не отпускал и папу: тот должен был сидеть рядом, малейший шаг в сторону вызывал громкий плач.
К утру, проснувшись в обнимку с сыном, пришлось признать: наша попытка отдохнуть и приучить сына к самостоятельности с треском провалилась. Тяжело пришлось не только малышу, но и нам. А ещё я поняла, что общественные представления о том, когда ребёнок должен бросить грудь, переселиться в свою кроватку (а лучше — в отдельную комнату) и слезть с родительских рук — не стоят ни одной слезинки моего родного, ещё такого маленького сына. Слушайте своё материнское сердце — оно не обманет!
